Она сказала, предстоит всего лишь маленькая игра в догонялки. Я вел стаю достаточно долго, и понимал непроизнесенное вслух; среди нас игры – лишь способ замаскировать тренировки или тесты. На сей раз правила были просты: в мою задачу входило выследить ее среди забитого до отказа смертными рынка. Она даже не стала упоминать, что случится, если я потеряю след – подобное не в ее стиле. Скользнув, растворилась в густой тени здания, но я продолжал слышать ее голос, словно она шла рядом, и шел за ней – по крайней мере, я надеялся, что действительно за ней.
“Надеюсь, тебе понравился Маракеш, Дитя. Этот город – один из моих любимых. Столько теней для меня, особенно здесь, на базаре. Какой вид, какие ароматы… о, в мире таких больше не сыскать.”
Ароматы базара меня мало заботили – я сосредоточился на ее запахе. Она превратила пространство за выстроившимися в ряд палатками в область чернильной пустоты. Только благоухание ее духов (и под ним – ее vitae) давало мне какие-то намеки на путь, которым она движется, продолжая говорить. Голос словно истекал из сразу дюжины теней, и требовались усилия, чтобы не следовать за ним, а не за запахом.
Понятное дело, никто и не обещал, что будет легко.
“Как и некоторые другие, мой юный протеже, ты был избран для Обряда благодаря своему потенциалу. Прочие – пушечное мясо, не более, но тебя – тебя стоило сохранить. Ты доказывал свои способности раз за разом после инициации, и это зрелище решительно согревало мне душу. Кстати говоря, я по-настоящему впечатлена способом, которым ты разобрался с тем разведчиком, пытавшимся переметнуться к Камарилье. Прекрасно, что ты сообразил сделать из него пример прочим желающим. А уж участие его хм, ‘подруги’ Тореадора в Кровавом Пире – поистине, мазок кисти мастера.Добавлено (2007-03-05, 10:07 Pm)
---------------------------------------------
Слышала, Камарилья объявила на нее Кровавую Охоту за диаблери. Глупость какая! Дай им волю, они превратят всех нас в слабаков, лишь бы потешить своих параноиков-старейшин.”
Я наконец-то выбрался из мрака за палатками, и на мгновение заметил ее впереди, пробирающуюся сквозь толпу в моем направлении. Ее лицо было бледным, как диск луны ночью в пустыне. Потом я увидел ее еще в двух местах среди толпы, и сообразил, что передо мной вовсе не она, а тень-обманка. Ненавижу их.
Первая следовала за мной, когда я торопливо продирался сквозь людскую массу. Она продолжала говорить, но голос доносился не из призрачного творения, шагающего рядом – его присутствие было насмешкой, на которую следовало отреагировать единственным разумным способом: игнорированием.
“Безразлично, насколько многообещающ ученик, всегда есть опасность, что он попадется Камарилье. Пусть животные вроде Бруха и хлыщи-Тореадор распускают языки перед своими детишками. Им такое подходит, в любом случае их слова всегда куда как больше впечатляют, чем дела. Мы, Ласомбра, предпочитаем уверенность, что наши новейшие члены ни под каким давлением не выдадут ничего существенного.
Мне известно твое мнение о способностях Камарильи, особенно касаемо поимки шпионов и допроса пленных. Семь кланов отличаются глупой сентиментальностью, но не советую их недооценивать. Они бы не выжили так долго, не будь в них хоть сколько-то силы и хитрости.”
Ее подобие рядом со мной исчезло, вместо него возникло щупальце тени, обхватившее меня за лодыжку. Резкий рывок, и я, потеряв опору, болезненно ударился о землю. Проклятие! Не успел даже сгруппироваться, а мне известно, насколько большое значение она придает грации движений.
Добавлено (2007-03-05, 10:08 Pm)
---------------------------------------------
Ну, будь я проклят, если стану ковылять за ней хромая. Не без труда поднявшись, я усилием воли направил свою vitae в вывихнутую лодыжку. На все ушли мгновения, но ее запах уже успел ослабнуть. Я подавил желание выругаться насчет потерянного времени – это ее только раззадорит.
“Тебе известно достаточно о Камарилье, чтобы составить о них собственное мнение, если хочешь, потом я послушаю твои разглагольствования на сей счет. Ну а сейчас, пожалуй, я собираюсь сделать покупку. С моего места я вижу прекрасное бронзовое зеркало, которое станет чудным дополнением к моей коллекции”.
Значит, она все еще близко. Я тоже видел его, на прилавке всего в паре десятков футов. Мой шанс закончить игру. Зеркала являлись ее слабостью; в особняке у нее три комнаты были заполнены ими. Она так же не могла устоять, и не посмотреться в зеркало, как смертные не могут не почесывать вечно зудящее место. Лично мне подобное совершенно непонятно. Все равно ведь ничего она там не увидит. Черт, да и никто из нас не увидит тоже.
Но это все не имело значения. Здесь и сейчас, я мог использовать зеркало, чтобы отвлечь ее, купить драгоценные секунды, необходимые для поимки.
“Не пытайся скрыть ухмылку; Я знаю твои мысли о моем маленьком извращении. Возможно, когда ты уже не сможешь вспомнить, какого цвета твои глаза, ты перестанешь усмехаться. Мои, как мне говорят, любого цвета, от голубого до коричневого. Дитя, ты слишком привык возмущаться, что внешность не имеет значения. Как старшая и породившая тебя, говорю: весьма и весьма имеет. Попробуй как-нибудь свое «важно то, что внутри» с Носферату, если вдруг возжаждешь приключений. Физическая красота, дитя, как и любая другая характеристика, важна в своем роде, и куда более, чем ты думаешь. Если ты переживешь эту ночь, тебе тоже, в свое время, придется создать дитя, и тебе следует научиться взвешивать все ее качества. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы предполагать, что ты подаришь Объятие мужчине. Нет, это будет женщина, причем красавица – возможно, похожая на меня.”
Добавлено (2007-03-05, 10:08 Pm)
---------------------------------------------
Ее перерыв на покупки оказался как раз кстати. Не только она умеет управлять тенями. Сконцентрировавшись, я вызвал щупальце тени, схватившее зеркало, и поднесшее его мне. В награду я получил возможность зацепиться взглядом за ее контур, растворяющийся в тенях за лавкой. Но монолог продолжался, словно ничего не произошло.
“Помнишь, как ты спросил меня, почему Ласомбра пожелали видеть ‘маленькую леди’ вроде меня в своих рядах? Наслушавшись разговоров о силе, ты думал, что избран из-за впечатляющих физических данных. Полагаю, тогда я достаточно убедительно показала, что вовсе не настолько хрупкая, как могу показаться. Небесполезный урок, думаю, напоминание для тебя – физическая сила никогда не сравнится с силой воли”.
Она должна находиться неподалеку, раз заметила, как воспоминания заставили меня невольно поморщиться. Даже превращение в вампира, удар лопатой по голове и похороны заживо не подготовили меня ко всем реальностям посмертия в клане Ласомбра. Только спустя две недели регулярных унижений со стороны женщины пяти футов ростом, способной (и демонстрировавшей это на практике) сломать мне все кости ладони за обращение ‘маленькая леди’, я кое-то начал соображать.
“Наш клан, яснее всех прочих, осознает, где лежит истинная сила вампира – в его внутреннем мраке. Именно умение использовать его, управлять темнотой внутри, привлекло ко мне внимание клана еще когда я была смертной, и именно оно, как и было предсказано, позволило мне пройти Обряд. По той же причине я выбрала тебя, как бы ты не пытался поначалу отрицать это.
Я помню, как ты впервые осознал, что значит видеть темноту собственной души. Ночь, когда твой старый друг по колледжу увидел тебя, кормящимся. Он был умен и силен духом – сильные друзья признак истинного лидера, знаешь – и все же он должен был умереть. Я знаю, тебе пришлось нелегко, но искренне горжусь тем, как быстро ты понял, что его необходимо убить. Ты не скулил и не пытался переложить ответственность на другого. Ты выпил его сам, промедлив лишь мгновение. И ты понял, что сделаешь все, что необходимо, в эти темные столетия, лежащие перед нами. Меньшего я и не ждала от своего дитя.
Добавлено (2007-03-05, 10:09 Pm)
---------------------------------------------
Быть Ласомбра – значит осознавать себя способным на все. Друг, возлюбленная, ребенок или родитель – если их необходимо убить, ты убьешь их сам, и без колебаний. Никак иначе быть не должно, ибо мы осознаем, чего стоим. И познание себя мы принимаем целиком, с радостью – и именно поэтому мы правим нашим родом.”
Иногда мне бы хотелось, чтобы она знала обо мне не так много. Убийство друга должно оставаться личным делом каждого. С другой стороны, хорошо, что она знает, как далеко я готов зайти ради нее, нашего клана и секты. Я успел ее заметить, прядь черных волос последняя растворилась в тени. Краем глаза я увидел, как она появилась среди другого участка темноты, в сорока футах от первого. В отчаянии пытаясь не отстать от нее, скачущей из тени в тень, я наполнил следующую такую область перед ней мерцающими призрачными фигурами, надеясь замедлить ее.
“Именно подобная степень осознания себя – причина твоего появления здесь этой ночью. Как ты догадываешься, расширение нашего клана – не просто вопрос укуса в шею. Ритуал Обращения изначально предполагался весьма болезненной трансформацией, и свою функцию он исполняет – у выживших не остается иллюзий относительно собственной сущности. Однако процедура содержит определенный риск, который может проявиться в нежелательных психических отклонениях. Мания убийства, помешательство на отражении, неприятие власти – все это приемлемо лишь в ограниченных объемах.
После соответствующего наблюдения становится ясно, кто из новых Ласомбра достигнет величия, а кто нет. Достойные направляются сюда, в Марракеш, или в Кадиз или в Сан Пауло, где и проходят проверку. Прочие – их мы сегодня обсуждать не будем.
Я призвала тебя сюда, дабы ты встретился с некоторыми из элитного ордена нашего клана, и был принят ими. Существование подобного тайного общества – не та информация, которой мы готовы поделиться с прочими линиями крови, и неизбежно циркулирующие домыслы тщательно наводятся на ложный след. Наверняка ты уже сталкивался с десятками слухов, касаемо разнообразных секретных течений внутри нашей секты. Только у меня три раздела картотеки забиты историями про Черную Руку, и ни одна из них не представляется вполне достоверной. Как множество зеркал, эти россказни отражают правду, разбивая ее на куски, и тем скрывают. Ты здесь, очаровательное мое дитя, чтобы познать часть истины.”
Мерцающие образы не задержали ее ни на миг – слишком много вокруг было сумрака. Если одна из затененных областей становилась недоступной, она просто выбирала другую. Возможно, мне удастся, продолжая в том же духе, загнать ее в место лучше освещенное – оставалось надеяться на это, ибо других идей не приходило. А я подозревал, что если так пойдет и дальше, то мне светит скорая личная встреча с Рукой.
“Элитное сообщество Ласомбра зовется Les Amies Noir, и присоединиться к ним приглашают лишь одаренных, верных и достойных доверия. Название французское, дорогое дитя, и на то есть причина. Ты полагал, что оно будет испанским? О, смертные в наши дни совсем не учат историю; название было избрано в то время, когда во всех европейских дворах говорили по-французски.
Добавлено (2007-03-05, 10:10 Pm)
---------------------------------------------
С самого возникновения Les Amies представляли лучших среди нашего клана, настоящих вождей. Не забывай о правильном произношении, дитя – твой акцент ужасает. Быть представленным ордену – означает признание тебя истинным Ласомбра, и дает возможность просить у Les Amies поддержку в будущих предприятиях. А те Ласомбра, которых никогда не представят Les Amies – что ж, у них нет высокого предназначения, хотя, пожалуй, каким-нибудь Вентру они и покажутся опасными.”
Не требовалось исключительного ума, чтобы сообразить, что, не будучи в хороших отношениях с Les Amies, рискуешь в критический момент обнаружить недостаток союзников и прочих амигос.
“Породивший меня будет главенствовать на нынешней встрече Les Amies, и поверь, тебе понадобятся все твои силы. Да, я не упоминала про испытания? Многие из прочих его детей потеряли многообещающих учеников здесь, в Маракеше. Предупреждаю, предстоящая церемония – не простой котильон Вентру для их розовеньких, балованных детишек. Нет, ты пройдешь настоящий обряд посвящения, испытание воли и решимости. Не подведи меня! Либо я буду гордиться твоими действиями этой ночью, либо с восходом солнца твой пепел развеется меж дюн.”
Поскольку голос ее звучал не слишком саркастически, должно быть она ощущала больше уверенности во мне, чем сам я на тот момент. Моя тактика не приносила ощутимого успеха. В этом вонючем лабиринте оказалось невозможным найти участок, свободный от теней. Может, если удастся хотя бы заманить ее поближе к фонарям, что-то придумается.
“Рада видеть, что мои слова не пошатнули твою оболочку уверенности. Теперь я точно знаю, завтра ночью мы поохотимся вместе. В конце концов, я всегда выбираю только самых лучших, и лишь лучшие из лучших удостаиваются привилегии стать и оставаться Ласомбра. Мы суровы, поскольку такими мы должны быть. И ты, дражайший, любимый мой ученик, научишься еще большей суровости.”
Никак не получалось подвести ее к фонарям; слишком опытным шахматистом она была. И тут я сообразил: свет можно доставить к ней с помощью зеркала. Слишком долго я пробыл Ласомбра, наверное, раз стал забывать, для чего нужны зеркала.
“Знаю, я часто раздавала намеки, упоминала о нашем предназначении и наших врагах. О Вентру, у которых есть аристократичность, но нет цели, о Тзимисках, имеющих цель, но лишенных аристократичности. Мы, Ласомбра выше их – поскольку обладаем и тем, и другим.”
Добавлено (2007-03-05, 10:10 Pm)
---------------------------------------------
Готово. Я мог с уверенностью предположить, в какую тень она переместится следующий раз. Ожидание, отсчет про себя – и пучок отраженного света ударил в тень, поймав ее, только шагнувшую туда.
Она стояла, словно на сцене Бродвея. И улыбалась. “Умное решение, дитя, и хорошая игра.” Подойдя, она взяла у меня из рук зеркало, заглянула туда, как делала всякий раз. Я все задумывался, надеется ли она когда-нибудь, где-то встретить зеркало, которое покажет ее облик. Сомневаюсь.
Моя реакция не ускользнула от нее. Поджав губы, она вручила мне зеркало. “Оно сияет, как бронзовая лампада, и напоминает мне еще одну историю, которую тебе следует выслушать”. Мы двинулись к выходу с базара бок о бок, пока она подводила черту под своей лекцией.
“Однажды, около двух веков назад, когда выглядело, словно весь мир по обе стороны Атлантики переворачивается с ног на голову, я встретила того, кого никогда не забуду. Тогда меня занесло в Эспаньолу, по делам, связанным с плантациями сахарного тростника, которыми управляли мои приятели из Вест-Индской компании. Не хмурься, дитя – торговля смертными стара как сам Каин.
Но ближе к теме. Именно там, на дороге в порт, в месте, где она делает изгиб, и поместье скрывается из виду, я увидела его. По лицу я могла сказать, что смертным он происходил из Кастилии, хотя может быть, из Арагона, но, так или иначе, явно благородного рода. Бархатный костюм модного покроя на нем соседствовал с рапирой на боку, постарше меня возрастом, учитывая качество работы и огранку камней на рукояти.
Я задумалась, кто он такой. Что он вампир, и причем древней крови, не подлежало сомнению, по одному тому, как он держал себя. Когда владение мечом оттачиваешь столетиями, это отражается в любом твоем движении. Я гадала, как его зовут – ибо передо мной стоял некто явно не из Камарильи, однако я полагала, что знакома со всеми достойными упоминания членами Шабаша. Он меня просто загипнотизировал, этот вампир. Я чувствовала поющую внутри него силу, темное знание, не скованное претензиями на лживую добродетельность.
И тогда смертный прошел мимо него, неся бронзовую лампу, и я поняла, что он такое. Мои глаза всегда отличались остротой, и короткого взгляда на полированную поверхность лампы, отражавшую лишь деревянные перила за его спиной, а следом на его лицо, оказалось достаточно. Я уловила намек на понимающую улыбку, когда наши глаза встретились. И в следующий миг я бежала, ибо незнакомый древний нашей крови мог означать лишь одно.
Добавлено (2007-03-05, 10:10 Pm)
---------------------------------------------
С тех самых пор, дитя, случившееся не дает мне покоя; хотя я знаю, что была бы уничтожена, оставшись, я презираю бегство превыше всего прочего. В клане, до недавних пор переполненном мужчинами, я ненавижу избирать подобный пассивный образ действий. Конечно, нашему клану необходимо было получить предупреждение, и он лишился бы его, стань я той ночью пищей, но это понимание не приносит успокоения.
Будь настороже имея дело с любым из Сородичей, но более всего страшись древних, особенно – немногих уцелевших из нашей собственной линии крови. И не запутывайся в делах нашего рода до такой степени, чтобы забыть – мы делим тени с не менее смертоносными существами, иногда поопаснее дюжины озверелых Гангрелов. Я ввела тебя в опасный мир, дитя мое, и то, что я делаю, я делаю, дабы увериться, что ты способен противостоять его угрозам.
Так много еще следовало бы рассказать, мой протеже, но остальное подождет до завершения твоих испытаний. Не следует заставлять дона Ибрагима ждать. Пойдем, дорогой, скоро ты продемонстрируешь лучшим среди нас свою принадлежность к истинным Ласомбра. Я верю в тебя”.
